Только у одного из тех, кто сопровождал меня, в руках был факел. Мы все дальше углублялись в лес.
Было очень тихо. И очень сыро. Стоящие вокруг деревья достигали головокружительной высоты и устремлялись прямо в далекое, едва просвечивающее между кронами темное небо. Мне казалось, что лесные гиганты продолжают расти прямо у меня на глазах.
Я думал о том, что мог бы сейчас убежать. Но я не успею и оглянуться, как все племя бросится за мной в погоню.
Тем временем мы вошли в священную рощу, и в полумраке я увидел вырезанные на стволах деревьев изображения ужасных лиц. Отовсюду на меня смотрели пустые глазницы насаженных на колья и ухмыляющихся черепов, а в дуплах деревьев черепа были уложены рядами в несколько ярусов. В целом роща походила на огромный склеп, много веков служивший местом захоронения. Казалось, что в окружавшем нас безмолвии страшные черепа вот-вот оживут и заговорят с нами.
Я постарался избавиться от этой иллюзии, от ощущения того, что они наблюдают за нами.
На самом деле нет никого, кто наблюдал бы за нами, и никакого вечного знания не существует вообще.
Мы остановились перед дубом с узловатым искривленным стволом и толстыми суками. Он был таким огромным, что я глазам своим не поверил. Я не мог себе представить, сколько же могло понадобиться времени, чтобы выросло такое поистине невероятной толщины дерево. Подняв голову, я увидел, что ветви все еще живы и покрыты зелеными листьями. Со всех сторон дерево украшали вьющиеся плети омелы.
Друиды отступили в стороны. Возле меня остался только Маэл. Я стоял лицом к дереву и тут заметил, что у его подножия сложено большое количество букетов цветов. В сумерках трудно было разглядеть, что это были за цветы, даже окраску лепестков определить было невозможно.
Маэл закрыл глаза и склонил голову. Все остальные пребывали в таком же состоянии и дрожали с головы до ног. Я почувствовал, как по траве пробежал прохладный ветерок. Его подхватили листья деревьев, и я услышал звук, похожий на глубокий вздох, который, однако, быстро затих в глубине леса.
И вдруг я совершенно отчетливо услышал произнесенные в полной тишине слова, хотя вокруг по-прежнему не раздавалось ни звука.
Безмолвные речи, несомненно, доносились изнутри дуба, и смысл их состоял в том, что кто-то спрашивал, отвечает ли всем поставленным условиям тот, кому предстоит этой ночью выпить божественную кровь.
На мгновение мне показалось, что я схожу с ума. Меня, наверное, чем-то опоили! Однако с самого утра у меня во рту не было ни капли. Голова моя оставалась до боли ясной, и я вновь ощутил исходящие от неведомого существа импульсы. Таинственный незнакомец продолжал задавать вопросы.
– Это образованный человек?
Маэл отвечал утвердительно и так старательно, что, казалось, его худощавое тело слабо засветилось. На лицах остальных застыло выражение благоговейного восторга, все пристально смотрели на дуб и стояли так неподвижно, что единственным живым существом здесь было сверкающее пламя факела.
– Может ли он отправиться в Египет?
Я видел, как Маэл утвердительно кивнул. В глазах его появились слезы, он судорожно сглатывал, и я заметил, как подергивалась его белая шея.
– Да, я пока еще живу, верный мой почитатель. Я говорю с тобой. Ты все сделал как нужно. И теперь я создам нового бога. Пришли его ко мне.
От потрясения я лишился дара речи и не находил слов. Да и что я мог сказать? Весь мир перевернулся! Все, во что я верил, на что рассчитывал и надеялся, неожиданно было поставлено под сомнение. Я совершенно не чувствовал страха – только парализовавшее меня беспредельное удивление. Маэл взял меня за руку. Остальные друиды пришли ему на помощь. Они окружили меня и повели вокруг дуба, у ствола которого были сложены груды цветов. Наконец мы остановились по другую сторону ствола перед сложенными в кучу огромными камнями. В этой части рощи я тоже увидел вырезанные на деревьях изображения и безымянные черепа. Здесь стояли еще несколько друидов в белых одеждах – прежде я их не встречал. Именно эти друиды, у нескольких из которых были длинные белые бороды, медленно приблизились к дубу и принялись убирать камни.
К ним молча присоединились Маэл и остальные. Все вместе они поднимали огромные глыбы камня и складывали их в стороне. Некоторые валуны были так тяжелы, что сдвинуть их с места они могли только втроем.
Наконец у самого основания дуба я увидел тяжелую, железную дверь, запертую на массивные замки. Маэл вытащил большой железный ключ и произнес какую-то длинную тираду по-кельтски, на которую ответили остальные. Рука Маэла дрожала. Однако он быстро справился со всеми замками, и четверо друидов приоткрыли створку двери. Тот, кто нес факел, зажег еще один и вложил его мне в руку.
– Войди, Мариус, – торжественно произнес Маэл.
В мерцающем свете факела мы посмотрели друг на друга. Он показался мне совершенно беспомощным, не способным сдвинуться с места, и я чувствовал, что при взгляде на меня сердце его готово было выскочить из груди. Его переполнял восторг, однако причину ликования я никак не мог понять.
Неожиданно изнутри дерева, откуда-то из царящей за грубо прорубленным дверным проемом непроглядной тьмы, вновь возник безмолвный голос:
– Не бойся, Мариус. Я жду тебя. Возьми свет и приди ко мне.
Глава 7
Едва я переступил порог, друиды закрыли дверь за моей спиной. Я увидел, что стою на самом верху длинной каменной лестницы. В течение последующих столетий мне предстояло увидеть еще великое множество таких же лестниц. Ты тоже видел ее уже дважды и увидишь вновь – ступени, ведущие в глубину Матери-земли, где скрываются Те, Кто Пьет Кровь.
Здесь, внутри дуба, было неотделанное помещение с низким потолком и оставшимися на стенах следами топоров.
Больше я ничего не смог разглядеть при свете факела. Однако говоривший со мной голос исходил откуда-то снизу, от самого основания лестницы. И этот голос вновь приказал мне не бояться.
Я не испытывал ни малейшего страха. Напротив, был чрезвычайно возбужден, ибо того, что со мной происходило, я не мог представить даже в самых смелых мечтах. Вопреки моим опасениям, меня не ждала обыкновенная и бессмысленная смерть. Я оказался вовлеченным в таинственную мистерию, которая обещала быть гораздо более интересной и захватывающей, чем я мог предположить.
Наконец по узким каменным ступеням я спустился до самого конца лестницы, и то, что я увидел, оказавшись в небольшом помещении с каменными стенами, привело меня в ужас. Я испытал одновременно и страх и отвращение, причем ощущения были такими внезапными, что у меня комок подступил к горлу и я едва не задохнулся.
Прямо напротив лестницы на каменной скамье сидело странное существо. При свете факела я смог разглядеть, что оно обладает человеческой внешностью. Однако оно было обожжено с ног до головы, причем чрезвычайно сильно, так, что лоскутья сморщенной кожи прилипли прямо к костям. Существо напоминало скорее покрытый черной смолой скелет с желтыми глазами. Нетронутой осталась только копна густых светлых волос. Когда оно открыло рот, чтобы заговорить, я увидел белые зубы, точнее даже не зубы – клыки, и крепко вцепился в рукоятку факела, стараясь сдержаться и не завопить от ужаса.
– Не приближайся ко мне, – сказало существо, – стой там, где я могу хорошо рассмотреть тебя – не так, как видят тебя люди, а так, как еще способны видеть мои глаза.
Стараясь восстановить дыхание, я несколько раз сглотнул. Ни одно живое существо не могло выжить с такими ожогами. И тем не менее оно было живым – черным, сморщенным и совершенно обнаженным. Голос у него был низким и красивым. Существо встало со скамьи и медленно направилось в мою сторону.
Оно указало на меня пальцем, и его желтые глаза расширились, приобретя в свете факела кроваво-красный оттенок.
– Что тебе нужно от меня? – не удержавшись, спросил я. – Зачем меня привели сюда?
– Великое несчастье, – ответило оно, и в голосе его, который вовсе не был скрипучим, как можно было бы ожидать, судя по внешнему виду твари, слышалось неподдельное и искреннее чувство. – Я передам тебе свое могущество, Мариус, сделаю тебя богом, и ты станешь бессмертным. Но как только все будет кончено, ты должен уйти отсюда. Ты должен каким-то образом сбежать от своих преданных почитателей и отправиться в Египет, чтобы узнать, почему это… это… случилось со мной.